Per aspera ad astra…, или Зăлтăр витĕр зул курнать…, или Дорога через звезду…(Лирический герой в поэзии Васьлея Митты.)
Автор: Тележкин Степан Владимирович.
Научный руководитель: Савинова Марина Васильевна.
1. В суматохе нашего жестокого мира мы часто забываем имена истинных ценителей и носителей народной культуры. Одно из этих светлых имен – Васьлей Митта. Мы, учащиеся чувашской национальной гимназии №20, носящей его имя, стараемся приобщиться к народной культуре и через жизнь и творчество человека удивительной и яркой судьбы. Зеркальным отражением того, что происходило с Миттой, его чувств и переживаний являются созданные им герои и образы. Целью нашей работы является стремление показать единство Митты и его лирического героя. Задача работы - представление необычайно реального лирического героя Митты.
2. Методы решения поставленной задачи работы – анализ стихотворных произведений Васьлея Митты и сопоставление действительной жизни поэта с жизнью “выдуманного” героя его поэзии.
3. В конце работы вы убидитесь в том, что лирический герой Митты менялся вместе с автором. Если в начале творчества лирический герой вспыльчив и подвержен кипению бурных страстей, то в поздней лирике он внутренне собран, внешне спокоен и умудрен богатым жизненным опытом.
Введение
Имя Василия Егоровича Митты – одно из наиболее светлых имен в чувашской поэзии. Жизненный путь поэта не был легок и прост, достигнув в середине 30-х годов своей творческой зрелости, он разделил со многими представителями народной интеллигенции трагедию 37 года, и был оторван от родины на 17 лет. Однако эти тяжелые годы не сломили поэта, не отвратили его от творческого призвания. После всех перенесенных страданий Митта по праву писал:
Мой голос, закаленный болью,
Вновь так же чист, как звенящая сталь!
Был период в истории, и в истории литературы тоже, когда имя Васьлея Митты произносили шепотом и с оглядкой. Читатели любили его стихи, но не знали автора. Затем пришло время, когда мельком упоминалось краткое веское “Митта”. Наконец, и имя и творчество поэта заняли свое достойное место на литературном Парнасе. Немалая заслуга в этом истинных ценителей Митты и преданных друзей – прежде всего Петра Хузангая, народного поэта Чувашии, друга Митты с 20-х годов, Николая Ильбекова, народного писателя, Атнера Хузангая, литературоведа и критика, Геннадия Юмарта, научного исследователя.
Целью настоящей работы является попытка проследить изменения в душе, мировосприятии лирического героя поэзии В. Митты в различные годы творчества, включая юношеские стихи и произведения последних лет, увидеть единство и противоречие художественного мира поэта и мира реальной действительности, в которой жил и творил мастер слова, понять и показать “суть нравственно-творческого подвига”, “нежного чувашского лирика, мятежника мысли, сократического философа” через его слово и образ лирического героя.
Анализ и осмысление текстов лирических произведений Василия Митты, литературоведческих и критических работ о творчестве поэта, исследований и воспоминаний о его жизни явились основными способами и методами нашего исследования
Основная часть
Сам термин лирический герой в современной литературоведческой науке не имеет четких границ, поэтому довольно сложно определить объем и специфику охватываемых явлений. По исследованиям Ю. Тынянова, Л. Гинзбурга, Д. Максимова можно считать, что лирический герой – это своего рода двойник автора – поэта. Он проявляется во всей совокупности лирики, в отдельных циклах, лирических поэмах и стихах. Его можно рассматривать как некое лицо, имеющее определенную судьбу, своеобразный четко вырисовывающийся внутренний мир, а зачастую и внешние конкретные черты лица, повадок и т.д. Лирический герой традиционно находится в предельном совпадении с личностью автора, и в то же время – в ощутимом несовпадении с нею. Каков же герой ранней лирики Митты, буквально ворвавшегося в литературу? В стихотворениях 1926-1930 годов вырисовывается яркая личность дерзкого неуемного юноши-поэта, он восторгается своей молодостью, порою утопая в неожиданных взрывах чувств. Он полон надежд и сил для борьбы со старым во имя нового жизнеустройства.
Молодость ─ звонкое имя,
Молодость яркая радуга,
Молодость, говорят, молния.
Но молнии мир не рассечь,
Молодость отрежет, отмерит.
Кто он ─ новый герой нового времени?
Эпир… ĕз ачисем… Мы, дети труда!
Тимĕрленчĕз пирĕн аллăмăрсем… Наши руки стали железными…
Хурзăланчĕз замрăк чĕремĕрсем… Наши юные сердца стальными стали…
Сассăм – зутă шăнкăрав. Голос мой ── ясный колокольчик.
Зак таса зĕршывăн Этой чистой стороны
Хузисем эпир, Хозяева мы,
Зак тĕнчен йĕвенĕ Этой жизни вожжи
Паян кун пирте! (1926) Сегодня у нас в руках!
Герой 18-летнего поэта не отделяет себя от понятия Родины:
Зĕршывăм, зĕршывăм, каллех эп санра. Родина, Родина, я снова в тебе.
Хĕрўллĕ ыр юррăм пĕр саншăн янрать, Пламенная песнь для тебя лишь звучит,
Тарас зук инзе эп санран ют зĕре, От тебя не уйду я в далекую чужбину,
Нихзан та саваймĕ юта ман чĕре. Сердце мое никогда не полюбит чужое.
Обращаясь к Родине, он требовательно спрашивает:
Туятăн-и эсĕ: зак пирĕн чĕре-- Чувствуешь ли ты: наше сердце
Пĕр саншăн тапать вăл, Для тебя лишь стучит,
Пĕр саншăн хĕрет. Для тебя лишь горит.
Настроение и душа лирического героя видны в стихах:
Эх, кăмăлăм, шухă кăмăл, Эх душа ─ разгульная душа,
Пĕрех хут ассан асам-и, Разгулявшись, погулять ли,
Тулхăртам-и вăй-хала? Не сдерживая силу?
Эй, хĕвелĕмзĕм! Эй, ты, солнышко
Тытам–и, Не поймать ли,
Пăчăртам-и эп сана? Не знать ли мне тебя?
Эх, атьсемĕр, казарсамăр, - Эх, ребятушки, простите,
Шухă, шухăш ман пузра… Буйны мысли в голове
…Казарсамăр та чарсамăр Простите и угомоните
Хăвăр аскăн сăвзă
đŕ. (1927) Своего разгульного поэта.Моральные и душевные ценности лирического героя выражены в следующих строках:
Юлташлăхра телей иккен – мĕн. В товариществе счастье.
Илем юлташлăхра кăна! И красота лишь в дружбе!
Ĕлĕк йăшнă хал-зунатăм Когда-то ослабевшие крылья
Халь хĕлхемлĕн вăл хыпать… Сейчас огнём горят…
Но вернёмся к автору. Если не считать детских и отроческих лет, жизнь поэта можно разделить на две почти равные половины: 17 лет (1924 – 1937, 1954-1957) литературного творчества и почти 17 лет (1937 - 1954) сталинских лагерей и ссылки (с небольшим перерывом с декабря 1947 по апрель 1949 года без права проживания в Чебоксарах). Раннему периоду творчества поэта присущи пьянящее чувство молодости, весенний настрой души. Новое понимание прекрасного порождало новую поступь стиха. В. Митта, как и его современники, увлекается поэзией Есенина, позже – Маяковского. Вот что вспоминала Нонна Кирилловна, жена поэта:
“Он самозабвенно любил стихи Есенина, много читал его и переводил. Из-за этого и провинился перед комсомолом, и его отправили на трудовое исправление сроком на год, не дав окончить техникум”.
Своего рода квинтэссенцией раннего творчества Митты становится поэма “В угаре” (“Сěрěмре”), опубликованная в 12 номере журнала “Сунтал” за 1927 год. Это яркое по образам, по обнажённости чувств и их незащищённости произведение, в котором поэт и лирический герой, составляющие неделимое целое, задумываются о судьбе чувашей, связывают её с предками – булгарами, скорбят об ассимиляции родного народа.
Эп юрласшăнччě савăнăзлă зĺмě, Я хотел спеть веселую песню,
Эп пуласшăнчче – Я хотел быть
Паттăр Сетнер… Сетнером ─ богатырем…
Ěěěň ń
янче, тăван, Мечта потухла, родной,Сисетне?.. Чувствуешь?..
Чăн, пěтет-ши пулхăр этемě?.. Верно ли, что исчезнет булгарин?
И в то же время поэма проникнута тоской по идеалу:
Ан тив, шухăшăм ман аскăн зиллě, Пусть мысль моя – буйный ветер,
Ан тив, уртăр зитěннě хал! Пусть бунтует норов мой!
Эп шанатăп, сисетěп: вăл килě! Я верю и чувствую: он придёт!
Килě, килě зěнě
čäеал! Придёт, придёт новый идеал!
С тех пор поэму расхватывают на цитаты, и почти каждый, кто писал о творчестве Митты, непременно упоминал об “угаре”, который отравил совсем ещё юного поэта, о преодолении этого “угара” и так далее. Само название оказалось лакомым кусочком для критиков, оно как бы прилипло к их языкам, и они смаковали его на протяжении целого десятилетия. Вокруг Митты и других представителей “сеспелевской школы” вспыхивают горячие дискуссии, всё чаще произносятся обвинения в национализме, начинается их травля.
Приближался 1937 год.
Выступление Митты 11 апреля 37 года на собрании чувашских писателей по самой острой теме – национальному вопросу ─ по сути, подписывает ему приговор.
Из воспоминаний Н.К. Еремеевой-Митта, вдовы поэта: “…Васьлея взяли 18 декабря 1937 года. Пришли ночью, часов в 12…”.
На долгие годы уходят имя и слово Митты с поля литературной деятельности.
Цикл "Недавно написанное" и отрывки поэмы "Таэр" стали достоянием народа лишь в середине пятидесятых годов. Здесь каждое слово ─ на своем месте, каждая строка ─ цельнолитая. Любой отрывок ─ шедевр. В каждом стихе ─ частица души поэта. Сквозь магию подлинной поэзии сияют “мудро светящиеся, … очень добрые, но прозорливейшие глаза, и в их свете ─ звездный путь бесконечного человеческого бытия ─ путь народа и его поэзии”. После семнадцатилетнего перерыва на родину к творчеству возвращается поэт. Это обогащает чувашскую поэзию неуемной созидательной энергией, несгибаемостью крылатого духа, необычайно искренней и теплой интонацией душевности, незапятнанной верностью и нерасторжимой преданностью народу своему, языку родному, Родине, народным и общечеловеческим идеалам.
Не пылает агат на руке моей, словно звезда.
Не нужны мне богатства – были б родичи вместе всегда.
И большое иссякнет, и малого хватит порой.
Есть ли горе горче – по миру пойти сиротой.
Что свернёт меня с дороги, что собьёт с пути?
Только лёгкого богатства мне не дай найти!
Злато мира – это наши слёзы и труды.
Не ищи их, не завидуй, не ищи беды!
Удаль есть, сила есть! Ну, так что же молчишь ты, подруга?
Засвистеть ли и мне, словно эта бездомная вьюга?!
Пусть нас конь понесёт на невидимых крыльях сквозь тучи!
Пусть наш недруг клянёт нас, желая беды неминучей!
(перевод Г. Фролова)
И ещё удивительнее то, что личность поэта совершенно сливается с “личностью” лирического героя и каких-либо противоречий между жизненными, поэтическими идеалами и самим поэтом не ощущается.
Образ лирического героя, как правило, досоздаётся аудиторией, особым складом читательского восприятия.
Для читателя лирический герой – легендарная правда о поэте, предание о себе, завещанное миру.
После возвращения Васьлея Митты из семнадцатилетнего заключения появился цикл из семнадцати стихотворений, в которых автор показывает свои личные переживания и чувства. Но в то время нельзя было открыто писать о перенесенных страданиях, виновницей которых была власть. Но Митта ищет способ донести до читателей свои размышления и находит образ Таэра Тимкки, реального революционера Тимофея Семёнова, пострадавшего от царской власти, в уста которого поэт и вкладывает свои слова и мысли. В чувствах и сознании читателя возникает единый образ, воплотивший в себе образы автора и лирического героя.
Его лишили писем, свидания лишили.
Ни книги, ни бумаги поэт не видит год.
Что может страшнее? – Враги его решили –
Одумается скоро... или с ума сойдёт.
Он борется с врагами, и не страшны запоры,
Им начатое дело продолжили друзья!
Пускай кричит тюремщик: “Согнись, согнись покорно!”
Он глуп! Не гнётся песня. Её сломить нельзя!
(перевод Г. Фролова)
Героя этой поэмы при первоначальном, поверхностном чтении как-то можно уподобить “стойкому оловянному солдатику” (без андерсеновской интерпретации, а по прямому значению составных слов сочетания), но вчитываясь, понимаешь, как бездонно глубока его душа, как он оптимистичен, философски мудро относится к жизненным испытаниям, терпелив и скромен.
Нельзя не восхититься и не принять простые и беспредельно “мудрозначные” слова стихов, обращённые к любимой героя.
Мы простимся с тобою без слов,
По-солдатски с тобою простимся.
Путь по звёздам далёк и суров,
Друг до друга мы не докричимся.
(перевод Г. Фролова)
Вся жизнь героя: прошлое, будущее и настоящее – в “Элегии”.
Здесь мечты в прошлом, в былом:
Жизнь прожить мы мечтали счастливо…
И смирение, терпение:
Ничего…
Как-нибудь…
Реальная действительность настоящего:
Ты, родная, осталась вдали.
Мне достались дороги в пыли,
По которым, гремя кандалами,
Шли толпой мы полями,
Лугами необъятной земли.
Мы дошли сквозь дожди, холода.
Разлилась перед нами вода,
Но не Волга здесь волны колышет –
Это Обь равнодушная дышит
Среди белого льда.
Терзание души, стремление к той, которая
Далёко,
далёко,
далёко!
Где же ты?
А в ответ – пустота:
Никого!
Одиноко!
Мне не выдержать этого срока! –
Канет крик мой в морозный туман.
….
Здесь от запада и до востока
Не тайга – а беды океан.
А впереди:
Будет время –
Забудешь меня.
… … …
Ну, так что же…
Ты тоже права!
Разве можно на птичьи права
Променять свою жизнь молодую?!
Я в позёмку кричу ледяную,
Но слова мои слышны едва!..
Ничего…
Позабудь!
Позабудь!
Ветер вьюжный колотится в грудь.
Как позвать мне тебя за собою?..
Бездорожьем ведёт, стороною
Горьким горем протопанный путь!..
В этом ─ весь Митта и его лирический герой: в метании от бессилия что-либо изменить и мудрое успокоение, безысходность от душевной боли и усмирение буйного духа, горечь и судьбоносность. Судьбу как будто можно и обмануть, но для этого нужно чем-то поступиться, от чего-то отречься, отказаться, но для Митты на первом месте не благополучие едино-лично-эгоистического “Я”, а вера в справедливость, счастье ближнего. “Оказывается, каким святым может быть человек даже в самой большой беде…”
Он (Митта и его лирический герой) долго мечтал о свободе и потому смотрел на жизнь, на людей с радостью, с детской непосредственностью, чистыми глазами. Голос вернувшегося на родину поэта “становился сильнее и твёрже с каждым днём…”. “На фоне многочисленных бледных стихов последнего времени отрывки из незаконченной поэмы “Таэр”, лирические миниатюры (“В моём старом саду”, “Благодарю тебя”, “Волжская песня”, “Бульвар Иванова” и другие стихи, что успел написать Митта (к сожалению их немного) – “сверкают подлинными жемчужинами нашей поэзии”.(П. Хузангай, 195
8 г.)Каким предстаёт читателю лирический герой позднего Митты? Можно ответить очень коротко одной строчкой из стихотворения “Осенняя краса”:
Ун сăнě лăпкă та таса. Лик его спокоен и чист.
Он полон сил и желания жить, отвергая смерть и забвение, воспевая жизнь и творчество:
Поэтăм, вилěме ан асăн, Поэт, не поминай о смерти,
Зан пурнăз – ě
ěěđőи илем. Жизнь эта – вечная краса.Кунзулě кăлăх пулмасассăн, Если жизнь прошла не впустую,
Вилсен те пурăнать этем. И после смерти живёт человек.
В его душе – тоска по прошлому, легкая грусть о пройденной юности, беспечности:
Шухă пулнă, шухăшсăр зяренě, Беспечные были, бездумно бродили
Такăрлатнă Атăл хěррине. Протаптывали набережную Волги
Кам шутланă, кам ăна ěненнě – Кто думал, кто в это верил -
Чи хакли яш ěмěр икенне?… Что самое дорогое – юные годы.
Он – поэт, не мог не сказать о поэте, оценивая и предостерегая художников слова:
Мучителен творчества миг –
Не знающий этого творец – наивен (глуп)…
Не ходи, поэт, ты криво ─ косо
В твоих руках – не побрякушки (бубенцы).
Он нашёл самое ценное в жизни – это согласие, дружба и творчество.
Неиссякаемое согласие
Пусть охраняет наш союз!
Из-за пустого слова, ерунды
Не терять бы нам друг друга.
Новый год – новое творчество
Тамадою будь в пиру.
Силы мне давал, когда я уставал,
Голос подавал, когда я мыслями терялся,
Иль как летний тёплый дождь при солнце нежно
Позволял напиться, когда душа вся иссыхала…
И не зря с поклоном я хочу сказать:
У чувашей слово есть одно хорошее –
Пусть друг будет лучше тебя!
Поздний Митта восходит к самым крутым вершинам поэтического духа. Он пишет о трагическом (в стихах, которые можно назвать “лагерными”), но без всякого надрыва, честно и мужественно, с мудрой горечью. Но недолго оказалась осень поэта и её поздняя краса, не выдержало сердце.
10 июня 1957 года Васьлей Митта, уроженец с. Большие Арабуси Батыревского района ЧР, “навсегда вернулся домой”. Ещё в начале творческого пути герой обращался к Родине: “Я – твой сын. Я вернулся домой. Ибо ярче наше тусклое небо любого, с которым без тебя я встречался, о Родина, взором!”
Заключение.
Завершая наш краткий обзор творчества поэта, мы еще раз обращаемся к созданному им лирическому герою. И отмечаем, что автор и его герой - понятия неразделимые в лирике последних лет. В начале творческого пути они решительны и дерзки, подвержены бурным страстям, они внешне схожи, но внутренне противоречат друг другу. Герой остается неизменным в своем времени, а поэт не может не меняться. В лирике 50─х годов перед читателем уже предстают образы, умудренные жизнью, спокойные и уравновешенные, и здесь мы видим, чувствуем единство творца и его творения (лирического героя) как явление вневременное, основанное на принципах общечеловеческих ценностей.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.